понедельник, 4 ноября 2013 г.

This post is about investigators who conducted my criminal case and cases of other unfortunate employees of the Central Bank of USSR in 1930.

This post is about investigators who conducted my criminal case and cases of other unfortunate employees of the Central Bank of USSR in 1930.

We were convicted in the case of of the Social Democratic Union Bureau.
This post is about Yakov  Agranov.


Yakov Saulovich Agranov (born Yankel Samuilovich Sorenson; 1893 – 1938) was the first chief of Soviet Main Directorate of State Security and a deputy of NKVD chief Genrikh Yagoda. He is known as one of main organizers of Soviet political repressions and Stalinist show trials in 1920s and 1930s. He fabricated the "Tagantsev conspiracy" case and Moscow trials, including Trial of the Twenty One and Industrial Party Trial, as well as mass arrests and executions in Saint Petersburg during Stalin'sGreat Purge.




Agranov was born in a Jewish shopkeeper's family in Checherskaya, a village in the Gomel province of the Russian Empire. In 1912 he joined the Socialist-Revolutionary Party while working as a clerk and in 1915 joined the Russian Social Democratic Labour Party. He was arrested by the tsarist police in 1915 and exiled to Yenesei province.

In 1918, Agranov became secretary of Sovnarkom. At this time he was taking orders directly from Vladimir Lenin and Felix Dzerzhinsky. During this period Agranov was put in charge of compiling the lists of intellectuals for the forced exile of leading figures of Russian sciences and culture that were seen as the anti-Soviet element. Among those expelled were Nikolai Berdyaev and Nikolai Lossky.
In 1921, Agranov was the chief investigator who conducted the "Petrograd military organization", allegedly headed by Vladimir Tagantsev. Tagantsev was arrested and then tricked into giving names 300 "conspirators", who, he was told, would not be executed.[1] in exchange for leniency for himself. The investigation ended with more than 85 persons being sentenced to death, including Tagantsev himself and the poet Nikolay Gumilyov. All concerned were promptly executed. When asked why he was so merciless, Agranov responded: "Seventy percent of Petrograd intellectuals were standing by one leg in the camp of our enemies. We had to burn that leg off".
Agranov also investigated the Kronstadt rebellion and the peasant uprising in Tambov region. At the end of his career he led the Trial of the Twenty One against the Trotskyist Anti-Soviet Military Organization, the “Promparty” and "Working Peasant Party " cases.
Agranov was also implicated in the suspicious suicide of Vladimir Mayakovsky in 1930. The poet shot himself from the gun given to him as a gift by Agranov who had an affair with Lilya Brik, a woman known as the muse of Mayakovsky.[3]
Immediately after the assassination of Sergey Kirov in Leningrad in 1934, Agranov was entrusted with the organization of mass reprisals in the city. The interrogation sessions of Lev KamenevGrigory ZinovievNikolai BukharinAlexei Rykov and Mikhail Tukhachevsky were conducted under his supervision.
The cynical motto "If there is no enemy, he should be created, denounced and punished" was attributed to Yakov Agranov. His career and life come to an end when in 1938 he himself was accused of being a Trotskyite sympathizer, arrested on 20 July 1938. 

Mr. Agranov   was recognized   by Military Collegium guilty  in:

He   was an active member of an illegal organization of SRs;
He   conducted espionage and terrorist activities;
He  created in the NKVD illegal anti-Soviet organization,
He  established contact with foreign center of the SRs; 
He was a spy and  established contact with the intelligence agencies of Nazi Germany.


  Mr. Agranov explained  that he bigan to  struggle against the Soviets  since the beginning of the October Revolution in 1917.



He was executed by firing squad as an "enemy of the people" (on 1 August 1938).

The Main Directorate of State Security ( Glavnoe Upravlenie Gosudarstvennoi Bezopasnosti,  GUGB) was the name of the Soviet intelligence servicesecret police from July 1934 to April 1943. It was run under the auspices of the Peoples Commissariat of Internal Affairs (NKVD). Its first head was first deputy of People's Commissar of Internal Affairs (then - Genrikh Yagoda), Commissar 1st rank of State Security Yakov Agranov.

Main Directorate of State Security evolved from the Joint State Political Directorate (or. OGPU). On February 3, 1941, the Special Sections (or. OO) of the GUGB-NKVD (responsible for counter-intelligence in the military) became part of the Army and Navy (RKKA and RKKF, respectively). The GUGB was removed from the NKVD and renamed Peoples Commissariat of State Security orNKGB.Following the outbreak of World War II, the NKVD and NKGB were reunited on July 20, 1941 and counter-intelligence was returned to the NKVD in January 1942. In April 1943 it was again transferred to the Narkomat of Defence and Narkomat of the Navy, becoming SMERSH (from Smert' Shpionam or "Death to Spies"); at the same time, the GUGB was again separated from theNKVD as NKGB.

GUGB heads. By the end of 1937 GUGB was the most powerful and influential organ in NKVD structure. GUGB departments (or Sections) dealt with - intelligence, internal security, counter-intelligence, protection of government and secret communications.

First chief of GUGB was Yakov Agranov, Commissar 1st rank of State Security and first deputy of People's Commissar of Internal Affairs. Next chief of GUGB from April 15, 1937 to September 8, 1938 was komkor Mikhail Frinovsky, he was succeeded by Lavrenty Beria, then just promoted to Commissar 1st rank of State Security. When Beria become People's Commissar of Internal Affairs (head of NKVD), Commissar 3rd rank of State Security Vsevolod Merkulov become his first deputy and new and last head of GUGB.

Between 1934 and 1941, Main Directorate of State Security went through several organizational changes. In January 1935 in GUGB structure there were nine departments -

(head of GUGB) – Commissar 1st rank of State Security  Yakov Agranov
1. Operational Department – Karl Pauker (headed by)
2. Special Department – Gleb Bokii
3. Department of Economics - (ЭКО/EKO) – Lev Mironov
5. Secret Political Department - (СПО/SPO) – Georgy Molchanov
6. Foreign Department - (ИНО/INO) – Artur Artuzov
7. Department of Transport - (ТО) – Vladimir Kichkin
8. Department of Information and Statistic - (УСО/USO) – Yakov Genkin
9. Staff Department - (OK) – Yakov Weynschtok
By the end of 1937 People's Commissar of Internal Affairs Nikolai Yezhov, in his order #00362 had change the departments number from nine to twelve.
(head of GUGB) – komkor Mikhail Frinovsky
  • Department 1 [Protection of Government] – Israel Dagin
  • Department 2 [Operative] – Ans Zalpeter
  • Department 3 [counter-intelligence] (КРО/KRO) – Aleksandr Minayev-Cikanovich
  • Department 4 [Secret Political] (СПО/SPO) – Mikhail Litvin
  • Department 6 [Transport] (TO) – Mikhail Volkov
  • Department 7 [Foreign (Intelligence)] (ИНО/INO) —Abram Slutsky
  • Department 8 [Records and Statistic] (УСО/USO) – Vladimir Cesarsky
  • Department 9 [Special (codes)] (OO) – Isaak Shapiro
  • Department 10 [Prison] – Yakov Weynschtok
  • Department 11 [Maritime Transportation] (ВО/WO) – Victor Yrcev
  • Department 12 [Technical and Operational] (OOT) – Semyen Zhukovsky
After Lavrenty Beria took over Frinovsky place as a GUGB head, in September 1938, GUGB when through another organizational change -
(head of GUGB) – Commissar 1st rank of State Security Lavrenty Beria
  • Department 3 - [counter-intelligence] –
  • Department 5 - [Foreign (Intelligence)] – Pavel Fitin
  • Department 6 - [Codes] –
  • GUGB Investigating Section —

GUGB Ranks.The GUGB had a unique system of ranks, a blend of position-rank system used in the army and personal ranks used in Militsiya; the rank insignia was also very distinct. Even though insignia introduced in 1937 followed the Red Army collar patch patterns, it assigned them very different ranks for GUGB and Internal Troops/political/specialist branches, with GUGB rank placed at least one grade higher than a similar army equivalent. 

When GUGB and Militsiya ranks were replaced with military ranks and insignia in February 1943, Major to Sergeant ranks were aligned with Colonel to Junior Lieutenant, and Senior Major and up were replaced with various degrees of Commissar. In 1945, General Commissar Lavrentiy Beria received the rank of the Marshal of the Soviet Union, and other GUGB Commissars received the ranks from Generals of the Army to Major General.
The ranks of GUGB used in 1937-1943 are as follows:
Commissar 1st rank of State Security
Commissar 2nd rank of State Security
Commissar 3rd rank of State Security
Senior Major of State Security
Major of State Security
Captain of State Security
Senior Lieutenant of State Security
Lieutenant of State Security
Junior Lieutenant of State Security

Flag Counter

суббота, 2 ноября 2013 г.

Дело о вредительстве на электрических станциях в СССР в 1933.Дело рассматривалось в Москве 12–18 апреля 1933 г. Специальным присутствием Верховного суда СССР.

Дело о вредительстве на электрических станциях в СССР



В течение 1931–1932 гг. на крупных электростанциях СССР — Златоустовской, Челябинской, Ивановской, Бакинской и др. — имели место систематические аварии отдельных котлов моторов, турбин, генераторов и т. д., выводившие их из строя на более или менее длительные сроки и понижавшие мощность электростанций.
Образованная в стадии предварительного следствия и вызванная в судебное заседание специальная техническая экспертная комиссия на основе, представленных ей данных пришла к заключению о наличии во всех обследованных случаях аварий либо преступной небрежности, либо прямого вредительства со стороны технического персонала, обслуживающего перечисленные станции.

Следствие установило, что причиной указанных аварий была вредительская деятельность контрреволюционных групп, состоявших из государственных служащих электростанций, в большинстве своем из высшего технического персонала, действовавших в соучастии с некоторыми служащими частной английской фирмы «Метрополитен-Виккерс», работавшей в СССР по договору.




Дело это рассматривалось в Москве 12–18 апреля 1933 г. Специальным присутствием Верховного суда СССР.


Adrian, Anfisa, arrest and imprison, bomb, Butyrka prison, Central  Bank, KGB, Moscow, OGPU, organization, Russia, Show Trials, terrible, terrorist, Timofeev, Timofeyev, USSR,

Flag Counter



My participation in Moscow Show Trial in 1931.

I belonged to the Russian  Party of Socialists-Revolutionaries. It was a major political party in early 20th century in  Russia and a key player in the Russian Revolution. It  won a plurality of the national vote  in Russia's first-ever democratic elections in 1917. This election was to the RUSSIAN CONSTITUENT ASSEMBLY. This party was defeated and destroyed by the  Bolsheviks.

I stopped my  political activities after the Bolshevik victory in Russia.

The main problem for our family   was to stay alive  together with  our two sons - Alexander of February1918  and Adrian  who was born in 1920.
The Great Terror began in 1930. Many educated people who worked for the Soviet Regime went to prison.


 I  was sentenced to 10 years in prison during the trial of the  The Mensheviks Union in Moscow on 01-09 March 1931.


    The public trial in Column Hall of Union House in Moscow  in 1931.
 General view  of the main building of  Hall of Columns in downtown of Moscow  in October 2013.
I  spent four  years in  Verhneuralsky  political prison  of OGPU (KGB).
My sons Adrian and Alexander in 1932.

This is  letter  dated  23 April 1933 from my beloved wife   Anfisa. 

Dear Adrian! You  write nothing  about the state of your health.

Дорогой Адриан! Ты ничего не пишешь о состоянии твоего здоровья да и вообще не пишешь.
Последнее твое письмо датировано 01 Марта.
Собственно, ты не пишешь уже 4 месяца – зачем ты это делаешь ?
Ты обиделся на слово анчар – у меня что на уме, то и на языке!
Я много сказала (написала) тебе того, что не следовало говорить.
Ну да это не переделаешь.  Нельзя и того переделать, что забыть тебя я не могу!
Я прекрасно знаю, что ты думаешь в этот момент и вполне согласна с этими заключениями.
Надеюсь на твою помощь. Сбрось с себя скверное настроение.
Маня (сестра Адриана – Мария – посещала Адриана в тюрьме) говорит, что эта зима была неимоверно тяжелой.
Пора уже чтобы и для нас наступили отдых   и покой.
Да мой далекий и близкий злюка, тебе тоже желаю скорого счастья.
Послала вчера тебе 30 рублей.
Адик (сын Адриан) уехал в летний лагерь. Алька (сын Александр) едет 15 Июля. Но возможно все переменится в зависимости от места твоего пребывания. ( В то время ничего не знали про сталинские лагеря – Анфиса думала, что условия пребывания – такие же как в дореволюционной Лукьяновской Киевской тюрьме. Она надеялась на скорое освобождение мужа).
Пиши немедленно. Мне нужно несколько строк от тебя.
Если что, то деньги переведу телеграфом. 



Родные все здоровы! Муха*)  очень обеспокоена твоим молчанием и очень ругала тебя и меня, что ты ничего не пишешь, а я тебе мало пишу!
У нее все хорошо. Саша**) работает  и вообще она цветет( хорошо выглядит).
Крепко тебя целую и надеюсь на скорое свидание.
Немедленно ответь иначе очень, очень рассержусь на тебя.
                                                                                 Анфиса
*)Муха - известная художница и скульптор Сахарова Мария Сергеевна – друг семьи.
** ) Саша - муж г-жи Сахаровой – Александр Николаевич Сахаров – также работник Центрального Банка России был позднее  осужден за вредительство. Он провел несколько лет  в страшном лагере ОГПУ в городе Колпашево Томской области. Остался жив также как и  Адриан.

My conviction was overturned on 07 april 1936. This decision was made by 
The Central Executive Committee of the Soviet Union.  The Central Executive Committee was the highest governing body in the Soviet Union in the interim of the sessions of the Congress of Soviets, existed from 1922 until 1938,

I  spent four  years in terrible Verhneuralsky  political prison  of OGPU (KGB).
I had been discharged from the prison in 1934.
OGPU made ​​attempts to put me  in jail again in 1937. 

I was very afraid of going to jail again and I asked my friends to write letters on my behalf.
This is the  letter  which was  written in 1937 in  my defense   by  old revolutionary Mr. Konstantine Mironovich  Tereshkovich is at the bottom.

I hereby certify that Mr. Adrian F. Timofeev has been an active worker of the revolution of 1905.  I was in  Lukyanovskaya prison in Kiev together with Mr. Adrian F. Timofeev  in 1906-1907. He was elected as an elder of our prison.  Mr. Adrian F. Timofeev was elected by the  political prisoners for defending there rights and needs.   Mr. Adrian F. Timofeev  much help to us all, prisoners and political prisoners held in prison, before our sending to Siberia for hard labor and exile.  Mr. Adrian F. Timofeev took part in the building of tunnel, which is dug for the  escapes from prison.
I confirm that Mr. Timofeev was a dedicated fighter for the revolution and the interests of the working-class companion.
 Konstantine Mironovich  Tereshkovich ( November 24, 1937)
 Street Address: Moscow, Russia, 16,  1st Neopalimovskiy lane.
Phone number: G-1-37-36


Some  information of this post is taken from the diary of Adrian Fedorovich  Timofeev(1882-1954) - mathematician, socialist, revolutionary, financier and banker.

The full  text of diary  (in Russian) is on

                                                                                    Page 121  (Лист 121)

                                        Декабрь 1930 г.
     Вот я снова в тюрьме очутился,
      Двадцать лет все ж пришлось отдыхать,
     И я снова в тюрьму возвратился
     Юбилей свой тюремный справлять. Х)

Пятый раз уж в тюрьму попадаю
Горемычные дни коротать,
Так судьба моя верно решила,
Чтоб с тюрьмою меня повенчать.

      В двадцать пять я с тюрьмою спознался,
      За народ я с царем воевал,
      За рабочее дело сражался,
      За крестьянскую долю страдал.

Стан ликующих сильных покинув,
Я к бесправным спустился рабам
И с отвагою жизнь молодую,
Все за них я отдать был готов.

       В дни декабрьские пятого года
       Арестован был снова царем,
       И судебных властей приговором
       На три года тюрьмы осужден.

Четверть века с тех пор миновало.
Власть рабочих, крестьян на Руси.
Я ж сижу за железной решеткой
Все равно как в те давние дни.
______________________________________________________________Х)   В Киеве на областном съезде был арестован 4 декабря 1905 года, а теперь 3-го декабря 1930 года, через 25лет, на один лишь  день ранее, чтобы отпраздновать юбилей уже на месте.

       И теперь весь опутанный ложью
       Я безмолвно лишь должен страдать,
       Дожидаясь судьбы своей горькой,
       От своих, с кем по тюрьмам сидел, умирать.

Без семьи, без друзей одиноко
Провожу я последние дни;
Лишь не знаю, умру ль сам на тюремной постели,
Иль покончат со мной палачи.

       Дома дети, жена остаются,
       Будут плакать они и страдать;
       Нам, борцам, бы не надо жениться,
       Легче было бы нам умирать.

Шлю вам, дети, привет свой последний,
Не горюйте, не плачьте по мне.
Ваш отец был борцом за свободу
И погиб он за правду в бою.

                                                                                                           Лист 122

        А тебе моей близкой и милой
        Оставляю последний свой вздох.
        Пред концом я твой образ любезный
        Буду видеть в последний свой миг.

Тебе же, родина, мать дорогая,
Мне уж нечего больше отдать;
Пожелаю лишь правды побольше,
Чтоб на небе ее не искать.
                                                                                            1931 год.
                                      _____________

Друг единственный был у меня.
Мы с ним горе и радость делили.
Весь путь жизни мы вместе прошли,
Умирать даже вместе мечтали.

       Но несчастье свалилось, подкралось ко мне.
       Где же друг ты мой милый? Где ты?
       Нет тебя, нет и дружбы твоей.
       То мираж был лишь долгие годы.  
                                                                                                1932 год.

                                                                                            
This is the photo of me after returning from  Verhneuralsky  political prison  of OGPU (KGB) in 1934.

Flag Counter



Labour Peasant Party Trial in 1930 in Moscow, Russia.


Labour Peasant Party Trial in 1930 in Moscow, Russia.

The authorities staged the actual trials meticulously. If defendants refused to "cooperate", i.e., to admit guilt for their alleged and mostly fabricated crimes, they did not go on public trial, but suffered execution nonetheless. This happened, for example during the prosecution of the so-called "Labour Peasant Party"  (Трудовая Крестьянская Партия)/ This party was invented by the NKVD. 

 The NKVD  assigned the notable economists Nikolai Kondratiev and Alexander Chayanov to this party.








Трудовая крестьянская партия (ТКП) — НАЗВАНИЕ упоминаемое в материалах органов государственной безопасности СССР  в конце 20-х — 40-х годах, но в действительности никогда не существовавшее. Обвинения в принадлежности к этой партии были частью сфабрикованных дел в отношении неугодных сталинскому режиму политических, общественных и научных деятелей.
По одной из версий название «Трудовая крестьянская партия» было придумано следователями для того, чтобы связать обвиняемых с организацией Трудовая крестьянская партия — «Крестьянская Россия», которая была создана в 1921 году в Праге С. С. Масловым.[1]
Все проходившие по делу ТКП были реабилитированы после пересмотра дела в 1987 году.
Среди известных лиц, репрессированных по обвинению в участии в ТКП, был ряд советских деятелей. В 1930 году по «делу Трудовой крестьянской партии» были, в частности, арестованы  выдающиеся экономисты Николай Кондратьев и Александр Чаянов. 

 Николай Вавилов ходатайствовал за арестованных по этому делу, что послужило в дальнейшем поводом для обвинения его в «руководстве антисоветской шпионской организации „Трудовая Крестьянская партия“» в 1941 году.

Flag Counter