This post is about investigators who conducted my criminal case and cases of other unfortunate employees of the Central Bank of USSR in 1930.

This post is about investigators who conducted my criminal case and cases of other unfortunate employees of the Central Bank of USSR in 1930.

We were convicted in the case of of the Social Democratic Union Bureau.
This post is about Yakov  Agranov.

Yakov Saulovich Agranov (born Yankel Samuilovich Sorenson; 1893 – 1938) was the first chief of Soviet Main Directorate of State Security and a deputy of NKVD chief Genrikh Yagoda. He is known as one of main organizers of Soviet political repressions and Stalinist show trials in 1920s and 1930s. He fabricated the "Tagantsev conspiracy" case and Moscow trials, including Trial of the Twenty One and Industrial Party Trial, as well as mass arrests and executions in Saint Petersburg during Stalin'sGreat Purge.

Agranov was born in a Jewish shopkeeper's family in Checherskaya, a village in the Gomel province of the Russian Empire. In 1912 he joined the Socialist-Revolutionary Party while working as a clerk and in 1915 joined the Russian Social Democratic Labour Party. He was arrested by the tsarist police in 1915 and exiled to Yenesei province.

In 1918, Agranov became secretary of Sovnarkom. At this time he was taking orders directly from Vladimir Lenin and Felix Dzerzhinsky. During this period Agranov was put in charge of compiling the lists of intellectuals for the forced exile of leading figures of Russian sciences and culture that were seen as the anti-Soviet element. Among those expelled were Nikolai Berdyaev and Nikolai Lossky.

In 1921, Agranov was the chief investigator who conducted the "Petrograd military organization", allegedly headed by Vladimir Tagantsev. Tagantsev was arrested and then tricked into giving names 300 "conspirators", who, he was told, would not be executed.^[1] in exchange for leniency for himself. The investigation ended with more than 85 persons being sentenced to death, including Tagantsev himself and the poet Nikolay Gumilyov. All concerned were promptly executed. When asked why he was so merciless, Agranov responded: "Seventy percent of Petrograd intellectuals were standing by one leg in the camp of our enemies. We had to burn that leg off".

Agranov also investigated the Kronstadt rebellion and the peasant uprising in Tambov region. At the end of his career he led the Trial of the Twenty One against the Trotskyist Anti-Soviet Military Organization, the “Promparty” and "Working Peasant Party " cases.

Agranov was also implicated in the suspicious suicide of Vladimir Mayakovsky in 1930. The poet shot himself from the gun given to him as a gift by Agranov who had an affair with Lilya Brik, a woman known as the muse of Mayakovsky.^[3]

Immediately after the assassination of Sergey Kirov in Leningrad in 1934, Agranov was entrusted with the organization of mass reprisals in the city. The interrogation sessions of Lev Kamenev, Grigory Zinoviev, Nikolai Bukharin, Alexei Rykov and Mikhail Tukhachevsky were conducted under his supervision.

The cynical motto "If there is no enemy, he should be created, denounced and punished" was attributed to Yakov Agranov. His career and life come to an end when in 1938 he himself was accused of being a Trotskyite sympathizer, arrested on 20 July 1938. 

Mr. Agranov   was recognized   by Military Collegium guilty  in:

He   was an active member of an illegal organization of SRs;
He   conducted espionage and terrorist activities;
He  created in the NKVD illegal anti-Soviet organization,
He  established contact with foreign center of the SRs; 
He was a spy and  established contact with the intelligence agencies of Nazi Germany.


  Mr. Agranov explained  that he bigan to  struggle against the Soviets  since the beginning of the October Revolution in 1917.

He was executed by firing squad as an "enemy of the people" (on 1 August 1938).

The Main Directorate of State Security ( Glavnoe Upravlenie Gosudarstvennoi Bezopasnosti,  GUGB) was the name of the Soviet intelligence service, secret police from July 1934 to April 1943. It was run under the auspices of the Peoples Commissariat of Internal Affairs (NKVD). Its first head was first deputy of People's Commissar of Internal Affairs (then - Genrikh Yagoda), Commissar 1st rank of State Security Yakov Agranov.

Main Directorate of State Security evolved from the Joint State Political Directorate (or. OGPU). On February 3, 1941, the Special Sections (or. OO) of the GUGB-NKVD (responsible for counter-intelligence in the military) became part of the Army and Navy (RKKA and RKKF, respectively). The GUGB was removed from the NKVD and renamed Peoples Commissariat of State Security orNKGB.Following the outbreak of World War II, the NKVD and NKGB were reunited on July 20, 1941 and counter-intelligence was returned to the NKVD in January 1942. In April 1943 it was again transferred to the Narkomat of Defence and Narkomat of the Navy, becoming SMERSH (from Smert' Shpionam or "Death to Spies"); at the same time, the GUGB was again separated from theNKVD as NKGB.

GUGB heads. By the end of 1937 GUGB was the most powerful and influential organ in NKVD structure. GUGB departments (or Sections) dealt with - intelligence, internal security, counter-intelligence, protection of government and secret communications.

First chief of GUGB was Yakov Agranov, Commissar 1st rank of State Security and first deputy of People's Commissar of Internal Affairs. Next chief of GUGB from April 15, 1937 to September 8, 1938 was komkor Mikhail Frinovsky, he was succeeded by Lavrenty Beria, then just promoted to Commissar 1st rank of State Security. When Beria become People's Commissar of Internal Affairs (head of NKVD), Commissar 3rd rank of State Security Vsevolod Merkulov become his first deputy and new and last head of GUGB.

Between 1934 and 1941, Main Directorate of State Security went through several organizational changes. In January 1935 in GUGB structure there were nine departments -

(head of GUGB) – Commissar 1st rank of State Security  Yakov Agranov

1. Operational Department – Karl Pauker (headed by)

2. Special Department – Gleb Bokii

3. Department of Economics - (ЭКО/EKO) – Lev Mironov

4. Special Department - (OO) – Mark Gay

5. Secret Political Department - (СПО/SPO) – Georgy Molchanov

6. Foreign Department - (ИНО/INO) – Artur Artuzov

7. Department of Transport - (ТО) – Vladimir Kichkin

8. Department of Information and Statistic - (УСО/USO) – Yakov Genkin

9. Staff Department - (OK) – Yakov Weynschtok

By the end of 1937 People's Commissar of Internal Affairs Nikolai Yezhov, in his order #00362 had change the departments number from nine to twelve.

(head of GUGB) – komkor Mikhail Frinovsky

• Department 1 [Protection of Government] – Israel Dagin

• Department 2 [Operative] – Ans Zalpeter

• Department 3 [counter-intelligence] (КРО/KRO) – Aleksandr Minayev-Cikanovich

• Department 4 [Secret Political] (СПО/SPO) – Mikhail Litvin

• Department 5 [Special] (OO) – Nikolai Nikolaev- Zhuryd

• Department 6 [Transport] (TO) – Mikhail Volkov

• Department 7 [Foreign (Intelligence)] (ИНО/INO) —Abram Slutsky

• Department 8 [Records and Statistic] (УСО/USO) – Vladimir Cesarsky

• Department 9 [Special (codes)] (OO) – Isaak Shapiro

• Department 10 [Prison] – Yakov Weynschtok

• Department 11 [Maritime Transportation] (ВО/WO) – Victor Yrcev

• Department 12 [Technical and Operational] (OOT) – Semyen Zhukovsky

After Lavrenty Beria took over Frinovsky place as a GUGB head, in September 1938, GUGB when through another organizational change -

(head of GUGB) – Commissar 1st rank of State Security Lavrenty Beria

• Department 1 - [Protection of Government] – Nikolai Vlasik

• Department 2 - [Secret Political] – Pyotr Fedotov

• Department 3 - [counter-intelligence] –

• Department 4 - [Special] —

• Department 5 - [Foreign (Intelligence)] – Pavel Fitin

• Department 6 - [Codes] –

• GUGB Investigating Section —

GUGB Ranks.The GUGB had a unique system of ranks, a blend of position-rank system used in the army and personal ranks used in Militsiya; the rank insignia was also very distinct. Even though insignia introduced in 1937 followed the Red Army collar patch patterns, it assigned them very different ranks for GUGB and Internal Troops/political/specialist branches, with GUGB rank placed at least one grade higher than a similar army equivalent. 

When GUGB and Militsiya ranks were replaced with military ranks and insignia in February 1943, Major to Sergeant ranks were aligned with Colonel to Junior Lieutenant, and Senior Major and up were replaced with various degrees of Commissar. In 1945, General Commissar Lavrentiy Beria received the rank of the Marshal of the Soviet Union, and other GUGB Commissars received the ranks from Generals of the Army to Major General.

The ranks of GUGB used in 1937-1943 are as follows:

General Commissar of State Security

Commissar 1st rank of State Security

Commissar 2nd rank of State Security

Commissar 3rd rank of State Security

Senior Major of State Security

Major of State Security

Captain of State Security

Senior Lieutenant of State Security

Lieutenant of State Security

Junior Lieutenant of State Security

Sergeant of State Security,Chronology of Soviet secret police agencies, Eastern Bloc politics

Дело о вредительстве на электрических станциях в СССР в 1933.Дело рассматривалось в Москве 12–18 апреля 1933 г. Специальным присутствием Верховного суда СССР.

Дело о вредительстве на электрических станциях в СССР

В течение 1931–1932 гг. на крупных электростанциях СССР — Златоустовской, Челябинской, Ивановской, Бакинской и др. — имели место систематические аварии отдельных котлов моторов, турбин, генераторов и т. д., выводившие их из строя на более или менее длительные сроки и понижавшие мощность электростанций.

Образованная в стадии предварительного следствия и вызванная в судебное заседание специальная техническая экспертная комиссия на основе, представленных ей данных пришла к заключению о наличии во всех обследованных случаях аварий либо преступной небрежности, либо прямого вредительства со стороны технического персонала, обслуживающего перечисленные станции.

Следствие установило, что причиной указанных аварий была вредительская деятельность контрреволюционных групп, состоявших из государственных служащих электростанций, в большинстве своем из высшего технического персонала, действовавших в соучастии с некоторыми служащими частной английской фирмы «Метрополитен-Виккерс», работавшей в СССР по договору.

Дело это рассматривалось в Москве 12–18 апреля 1933 г. Специальным присутствием Верховного суда СССР.

Adrian, Anfisa, arrest and imprison, bomb, Butyrka prison, Central  Bank, KGB, Moscow, OGPU, organization, Russia, Show Trials, terrible, terrorist, Timofeev, Timofeyev, USSR,

My participation in Moscow Show Trial in 1931.

I belonged to the Russian  Party of Socialists-Revolutionaries. It was a major political party in early 20th century in  Russia and a key player in the Russian Revolution. It  won a plurality of the national vote  in Russia's first-ever democratic elections in 1917. This election was to the RUSSIAN CONSTITUENT ASSEMBLY. This party was defeated and destroyed by the  Bolsheviks.

I stopped my  political activities after the Bolshevik victory in Russia.

The main problem for our family   was to stay alive  together with  our two sons - Alexander of February1918  and Adrian  who was born in 1920.
The Great Terror began in 1930. Many educated people who worked for the Soviet Regime went to prison.

 I  was sentenced to 10 years in prison during the trial of the  The Mensheviks Union in Moscow on 01-09 March 1931.

    The public trial in Column Hall of Union House in Moscow  in 1931.

 General view  of the main building of  Hall of Columns in downtown of Moscow  in October 2013.

I  spent four  years in  Verhneuralsky  political prison  of OGPU (KGB).

My sons Adrian and Alexander in 1932.

This is  letter  dated  23 April 1933 from my beloved wife   Anfisa. 

Dear Adrian! You  write nothing  about the state of your health.

Дорогой Адриан! Ты ничего не пишешь о состоянии твоего здоровья да и вообще не пишешь.

Последнее твое письмо датировано 01 Марта.

Собственно, ты не пишешь уже 4 месяца – зачем ты это делаешь ?

Ты обиделся на слово анчар – у меня что на уме, то и на языке!

Я много сказала (написала) тебе того, что не следовало говорить.

Ну да это не переделаешь.  Нельзя и того переделать, что забыть тебя я не могу!

Я прекрасно знаю, что ты думаешь в этот момент и вполне согласна с этими заключениями.

Надеюсь на твою помощь. Сбрось с себя скверное настроение.

Маня (сестра Адриана – Мария – посещала Адриана в тюрьме) говорит, что эта зима была неимоверно тяжелой.

Пора уже чтобы и для нас наступили отдых   и покой.

Да мой далекий и близкий злюка, тебе тоже желаю скорого счастья.

Послала вчера тебе 30 рублей.

Адик (сын Адриан) уехал в летний лагерь. Алька (сын Александр) едет 15 Июля. Но возможно все переменится в зависимости от места твоего пребывания. ( В то время ничего не знали про сталинские лагеря – Анфиса думала, что условия пребывания – такие же как в дореволюционной Лукьяновской Киевской тюрьме. Она надеялась на скорое освобождение мужа).

Пиши немедленно. Мне нужно несколько строк от тебя.

Если что, то деньги переведу телеграфом. 

Родные все здоровы! Муха*)  очень обеспокоена твоим молчанием и очень ругала тебя и меня, что ты ничего не пишешь, а я тебе мало пишу!

У нее все хорошо. Саша**) работает  и вообще она цветет( хорошо выглядит).

Крепко тебя целую и надеюсь на скорое свидание.

Немедленно ответь иначе очень, очень рассержусь на тебя.

                                                                                 Анфиса

*)Муха - известная художница и скульптор Сахарова Мария Сергеевна – друг семьи.

** ) Саша - муж г-жи Сахаровой – Александр Николаевич Сахаров – также работник Центрального Банка России был позднее  осужден за вредительство. Он провел несколько лет  в страшном лагере ОГПУ в городе Колпашево Томской области. Остался жив также как и  Адриан.

My conviction was overturned on 07 april 1936. This decision was made by 

The Central Executive Committee of the Soviet Union.  The Central Executive Committee was the highest governing body in the Soviet Union in the interim of the sessions of the Congress of Soviets, existed from 1922 until 1938,

I  spent four  years in terrible Verhneuralsky  political prison  of OGPU (KGB).

I had been discharged from the prison in 1934.

OGPU made ​​attempts to put me  in jail again in 1937. 

I was very afraid of going to jail again and I asked my friends to write letters on my behalf.
This is the  letter  which was  written in 1937 in  my defense   by  old revolutionary Mr. Konstantine Mironovich  Tereshkovich is at the bottom.

I hereby certify that Mr. Adrian F. Timofeev has been an active worker of the revolution of 1905.  I was in  Lukyanovskaya prison in Kiev together with Mr. Adrian F. Timofeev  in 1906-1907. He was elected as an elder of our prison.  Mr. Adrian F. Timofeev was elected by the  political prisoners for defending there rights and needs.   Mr. Adrian F. Timofeev  much help to us all, prisoners and political prisoners held in prison, before our sending to Siberia for hard labor and exile.  Mr. Adrian F. Timofeev took part in the building of tunnel, which is dug for the  escapes from prison.

I confirm that Mr. Timofeev was a dedicated fighter for the revolution and the interests of the working-class companion.

 Konstantine Mironovich  Tereshkovich ( November 24, 1937)

 Street Address: Moscow, Russia, 16,  1st Neopalimovskiy lane.

Phone number: G-1-37-36

Some  information of this post is taken from the diary of Adrian Fedorovich  Timofeev(1882-1954) - mathematician, socialist, revolutionary, financier and banker.

The full  text of diary  (in Russian) is on

http://opentextnn.ru/history/familisarchives/Timofeyevs_family_Archives/Adrian_Timofeev/   

                                                                                    Page 121  (Лист 121)

                                        Декабрь 1930 г.

     Вот я снова в тюрьме очутился,

      Двадцать лет все ж пришлось отдыхать,

     И я снова в тюрьму возвратился

     Юбилей свой тюремный справлять. Х)

Пятый раз уж в тюрьму попадаю

Горемычные дни коротать,

Так судьба моя верно решила,

Чтоб с тюрьмою меня повенчать.

      В двадцать пять я с тюрьмою спознался,

      За народ я с царем воевал,

      За рабочее дело сражался,

      За крестьянскую долю страдал.

Стан ликующих сильных покинув,

Я к бесправным спустился рабам

И с отвагою жизнь молодую,

Все за них я отдать был готов.

       В дни декабрьские пятого года

       Арестован был снова царем,

       И судебных властей приговором

       На три года тюрьмы осужден.

Четверть века с тех пор миновало.

Власть рабочих, крестьян на Руси.

Я ж сижу за железной решеткой

Все равно как в те давние дни.

______________________________________________________________Х)   В Киеве на областном съезде был арестован 4 декабря 1905 года, а теперь 3-го декабря 1930 года, через 25лет, на один лишь  день ранее, чтобы отпраздновать юбилей уже на месте.

       И теперь весь опутанный ложью

       Я безмолвно лишь должен страдать,

       Дожидаясь судьбы своей горькой,

       От своих, с кем по тюрьмам сидел, умирать.

Без семьи, без друзей одиноко

Провожу я последние дни;

Лишь не знаю, умру ль сам на тюремной постели,

Иль покончат со мной палачи.

       Дома дети, жена остаются,

       Будут плакать они и страдать;

       Нам, борцам, бы не надо жениться,

       Легче было бы нам умирать.

Шлю вам, дети, привет свой последний,

Не горюйте, не плачьте по мне.

Ваш отец был борцом за свободу

И погиб он за правду в бою.

                                                                                                           Лист 122

        А тебе моей близкой и милой

        Оставляю последний свой вздох.

        Пред концом я твой образ любезный

        Буду видеть в последний свой миг.

Тебе же, родина, мать дорогая,

Мне уж нечего больше отдать;

Пожелаю лишь правды побольше,

Чтоб на небе ее не искать.

                                                                                            1931 год.

                                      _____________

Друг единственный был у меня.

Мы с ним горе и радость делили.

Весь путь жизни мы вместе прошли,

Умирать даже вместе мечтали.

       Но несчастье свалилось, подкралось ко мне.

       Где же друг ты мой милый? Где ты?

       Нет тебя, нет и дружбы твоей.

       То мираж был лишь долгие годы.  
                                                                                                1932 год.

                                                                                            

This is the photo of me after returning from  Verhneuralsky  political prison  of OGPU (KGB) in 1934.

Labour Peasant Party Trial in 1930 in Moscow, Russia.

Labour Peasant Party Trial in 1930 in Moscow, Russia.

The authorities staged the actual trials meticulously. If defendants refused to "cooperate", i.e., to admit guilt for their alleged and mostly fabricated crimes, they did not go on public trial, but suffered execution nonetheless. This happened, for example during the prosecution of the so-called "Labour Peasant Party"  (Трудовая Крестьянская Партия)/ This party was invented by the NKVD. 

 The NKVD  assigned the notable economists Nikolai Kondratiev and Alexander Chayanov to this party.

Трудовая крестьянская партия (ТКП) — НАЗВАНИЕ упоминаемое в материалах органов государственной безопасности СССР  в конце 20-х — 40-х годах, но в действительности никогда не существовавшее. Обвинения в принадлежности к этой партии были частью сфабрикованных дел в отношении неугодных сталинскому режиму политических, общественных и научных деятелей.
По одной из версий название «Трудовая крестьянская партия» было придумано следователями для того, чтобы связать обвиняемых с организацией Трудовая крестьянская партия — «Крестьянская Россия», которая была создана в 1921 году в Праге С. С. Масловым.^[1]

Все проходившие по делу ТКП были реабилитированы после пересмотра дела в 1987 году.

Среди известных лиц, репрессированных по обвинению в участии в ТКП, был ряд советских деятелей. В 1930 году по «делу Трудовой крестьянской партии» были, в частности, арестованы  выдающиеся экономисты Николай Кондратьев и Александр Чаянов. 

 Николай Вавилов ходатайствовал за арестованных по этому делу, что послужило в дальнейшем поводом для обвинения его в «руководстве антисоветской шпионской организации „Трудовая Крестьянская партия“» в 1941 году.

Industrial Party (Prompartiya) Trial (November 25 – December 7, 1930) in Moscow,Russia.

     The Industrial Party (Prompartiya)  Trial was from November 25 to December 7, 1930.
It was in  Moscow,Russia.

http://en.wikipedia.org/wiki/Industrial_Party_Trial

      The Industrial Party Trial   was a show  in  which several Soviet scientists and

economists were accused and convicted of plotting a coup against the government of the Soviet Union.

Nikolai Krylenko  prosecuted this case. 

The defendants were a group of notable Soviet economists and engineers.
 They stood accused of having formed an anti-Soviet "Union of Engineers'
 Organisations" or Prompartiya ("Industrial Party") and of having tried to
wreck the Soviet industry and transport in 1926-1930.

In a related development, a number of prominent members of the
 Soviet Academy of Sciences (Yevgeny Tarle, Sergei Platonov, Nikolay Likhachov,
Sergei Bakhrushin, etc.) were arrested in 1930. They were mentioned during the 
"Industrial Party" trial as co-conspirators. However, no subsequent trial took place
 and they were quietly exiled to remote areas of the country for a few years.

        Accusations against the "wreckers" The Industrial Party Trial was the first post- NER trial in which the defendants
 were accused of plotting a coup against the Soviet regime. The plot was supposedly
 hatched by emigre Russian industrialists  (industrialists) in Paris, and allegedly involved the
 governments of France, England and some smaller countries like Latvia and Estonia. 
For participating in the coup France would supposedly be rewarded parts of Ukraine 
while the English would get a share in the Caucasus oil.
 Upon the arrival of the invasion forces the defendants would sabotage Soviet
 industry and create chaos in the transportation networks (charges of this kind were
 to become standard in later show trials of the 1930s). The trial was also notable
 in that it was the first Soviet show trial at which the defendants "confessed" 
their supposed crimes, including co-operating with the Prime Minister of 
France Raymond Poincaré (all the confessions were extracted through various
 torture methods). The latter had to issue a public refutation, published in Pravda,
 which was presented at the trial as an additional "proof" by the prosecution.

The prosecution stated that "the Industrial Party consisted of the top old 
engineering-technical  specialists (intelligentsia) - major specialists and professors, who
 held privileged positions during the capitalist regime". According to the 
prosecution, all of the organization's members had been raised in the
bourgeois (bourgeois) environment and hence were alien to the Soviet system, which served 
to reinforce an important point of contemporary Soviet propaganda.

It was also alleged that Indparty wreckers had deviously moved beyond direct, 
crude, easily recognizable sabotage to wrecking in the areas of planning and
resource distribution. Virtually any conceivable course of action could be construed 
as wrecking: for example the engineers' decision to invest in a particular area
 could be construed as wrecking by withholding resources from other vital areas, 
while by the same token their decision to not invest could also be construed as
 wrecking: the opportunity cost of any decision could be used to indicate guilt. In 
other words the engineers were made scapegoats for well known economic 
problems in various areas of Soviet industry.

The trial was a refinement of the Shakhty Trial in 1928 and an important precursor
 to the Moscow Trials of the late 1930s. In one of those minor glitches that would
 plague later trials, Ramzin was accused of having plotted with Russian emigre 
industrialist Pavel Ryabushinsky in 1928 even though Ryabushinsky had died in 1924.

Verdict and follow-up.  

During his imprisonment, Ramzin was allowed to continue working. On

 December 7, five defendants were given the death sentence, which was 
commuted to long prison terms, while other defendants were sentenced to
 different terms in prison.

 amnestied in 1932 and eventually showered with Soviet awards (the 1943 
Stalin Prize, the Order of Lenin and the Order of the Red Banner of Labour ^[1]) to
 demonstrate the ability of the Soviet state to win over even its most irreconcilable
 enemies. In February 1936 some other defendants were also pardoned. 
Two years later, in January 1938, the prosecutor, Nikolai Krylenko, was arrested
 and shot during the Great Purge.
The same text in Russian is below.

Именем Союза Советских Социалистических Республик Специальное судебное присутствие Верховного суда Союза ССР в составе: председательствующего т. Вышинского А. Я и членов тт. Антонова-Саратовского В. П. и Львова В. Л., при секретарях тт. Яковлеве А. Ф., Иваненко Г. И. и Шарутине П. И.

С участием государственных обвинителей — прокурора РСФСР тов. Крыленко Н. В. и пом. прокурора РСФСР тов. Фридберга В. И. и членов московской областной коллегии защитников т.т. Брауде И. Д. и Оцеп М. А.

Рассмотрев в открытых и закрытых судебных заседаниях с 25 ноября по 7 декабря 1930 г. дело № 38 контрреволюционной организации «Союза инженерных организаций» («Промышленная партия») по обвинению:

1) Рамзина Леонида Константиновича, 43 лет, гр-на СССР, бывш. профессора Московского высшего механ. машиностроительного училища и б. директора Теплотехнического института;

2) Калинникова Ивана Андреевича, 56 лет, гр-на СССР, бывш. зам. председ. произв. сектора Госплана СССР, б. профессора Военно-Воздушной академии и др. высших учебных заведений;

3) Ларичева Виктора Алексеевича, 43 л., гр-на СССР, бывш. председ. топливной секции и члена президиума Госплана СССР;

4) Чарновского Николая Францевича, 62 лет, гр-на СССР, бывш. зам. председателя Научно-технического совета машиностроения при правлении Маш-объединения ВСНХ СССР и б. профессора различных высших учебных заведений;

5) Федотова Александра Александровича, 66 лет, гр-на СССР, бывш. председателя коллегии Научно-исследовательского текстильного института (НИТИ) и б. профессора высших технических учеб­ных заведений;

6) Куприянова Сергея Викторовича, 69 лет, гр-на СССР, бывш. технического

директора Оргтекстиля ВСНХ СССР,— всех шестерых в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 58³, 58⁴ и 58⁶ Уг. Код. РСФСР;

7) Очкина Владимира Ивановича, 39 л., гр-на СССР, бывш. ученого секретаря Теплотехнического института и бывш. завед. отделом руководства научно-исследовательского сектора ВСНХ СССР, в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 58³ и 58⁶ Уг. Код. РСФСР, и

8) Ситнина Ксенофонта Васильевича, 52 л., гр-на СССР, бывш. инженера Всесоюзного текстильного синдиката, в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 58³ и 58⁴ УК РСФСР, нашло:

....Уже в течение всего восстановительного периода борьба рабочего класса за скорейшее налаживание хозяйственной жизни СССР, за успехи социалистического строительства встречала упорное и непрекращающееся сопротивление со стороны уцелевших в нашей стране ка­питалистических элементов и примыкавшей к ним части буржуазной интеллигенции, пытавшихся всеми средствами — саботажем, прямой порчей и разрушением государственного имущества и даже целых предприятий — дезорганизовать, задержать и сорвать победоносное движение пролетариата по пути восстановления хозяйственной жизни пролетарского государства и укрепления его социалистического строительства.

....одновременно в среде самой буржуазной интеллигенции усиление того процесса расслоения. В результате, которого антисоветские и антипролетарские настроения сделались достоянием по преимуществу верхушечной части этой интеллигенции, тесно связанной в прошлом с капиталистическими кругами и занимавшей при капиталистическом строе привилегированное положение.

Именно из среды этой верхушечной части специалистов, пропитанных буржуазно-капиталистической идеологией и являвшихся убежденными противниками Октябрьской революции и социалистического строительства. Вышли наиболее непримиримые и наиболее озлобленные организаторы, и участники всякого рода контрреволюционных заговоров, направленных на дезорганизацию советского народного хозяйства, на разрушение социалистической промышленности, транспорта и сельского хозяйства, на подготовку низвержения советской власти вооруженной рукой.

...оформлению этих групп в «Промышленную партию» в известной степени помогло и то обстоятельство, что основным ядром ее участников явились деятели образовавшейся в 1925 г. контрреволюционной организации, известной под именем «Инженерного центра». Возглавлявшейся расстрелянным в 1930 г. по делу о вредительстве в золотоплатиновой промышленности инж. Пальчинским, осужденным по шахтинскому делу, быв. капиталистом и шахтовладельцем Рабиновичем и инж. Федоровичем. В свою очередь «Инженерный центр» образовался из двух контрреволюционных организаций, сложившихся еще ранее в виде т. наз. клуба горных деятелей и Всесоюзной ассоциации инженеров (ВАИ), вобравших в себя наиболее реакционную и антисоветски настроенную часть старого инженерства. Эта часть старого инженерства работала по преимуществу в горной промышленности и на транспорте
....Во главе «Промпартии», как это было установлено судебным следствием, был организован ЦК, составивший из основного ядра «Инженерного центра». Главными деятелями, которого были Пальчинский, Рабинович, Федорович, Хренников, Красовский, а впоследствии — Рамзин, Ларичев, Калинников, Чарновский, Федотов, Осадчий, Шейн и др., причем после ареста Пальчинского и Хренникова, руководящая роль в ЦК «Промпартии» перешла к Рамзину.

Внутри «Инж. центра», а впоследствии центр, ком-та «Промпартии» руководство контрреволюционной работой было распределено между отдельными членами ЦК также по отраслевому принципу. Так, Пальчинский руководил контрреволюционной работой в горной, золотоплатиновой промышленности и геолкоме. Рабинович — в угольной. Хренников и Чарновский — в тяжелой металлической промышленности. Федотов — в текстильной. Ларичев — в топливно-нефтяной. Красовский — в области транспорта; Калинников — в экономгруппе. Рамзин — кроме общего руководства, также в топливной и энергетической отрасли хозяйства.

....Совместные действия контрреволюционных организаций, таких как «Торгпром» (объединение бывших российских капиталистов. Во главе с Денисовым, Рябушинским, Третьяковым, Коноваловым, Гукасовым, Нобелем, Манташевым и др., имеющий местопребывание в Париже, и наиболее агрессивных империалистических кругов Франции.

....главные установки сводились к уничтожению советской власти и реставрации власти капиталистов и помещиков путем установления военной диктатуры. В качестве военного диктатора намечался белогвардейский генерал Лукомский или руководитель ЦК «Промпартии» Пальчинский.

...В области сельского хозяйства программа «Промпартии» делала установку на восстановление помещичьих и укрепление кулацких хозяйств, с возвратом земли их бывшим владельцам или с возмещением их из специального фонда, образуемого за счет средств вышеуказанного акционирования предприятий.

...Промышленная партия» вступает в организационную связь с интервенционистскими организациями как внутри СССР (эсеро-кадетской и кулацкой группы Кондратьева—Чаянова, меньшевистской группой Суханова — Громана), так и за границей («Торгпром», группа Милюкова, интервенционистские круги Парижа).

...Пальчинский был связан с Мещерским, Федотов — с Морозовым, Коноваловым, Рябушинским В., Чарновский — с Денисовым и Мещерским, Ларичев — с Бардыгиным, Стрижов—с Нобелем, Гукасовым и Манташевым, Рабинович — с Дворжанчиком и т. д.

....первое свидание Рамзина с В. Рябушинским по поручению Пальчинского и «Инженерного центра». На этом свидании (во второй половине 1927 г.) шла речь не только о таких программных вопросах, как акцио­нирование предприятий, форма будущего правления и т. п.,

Особенно важными в этом отношении явились совещания членов ЦК «Промпартии» — Рамзина и Ларичева с руководителями «Торгпрома» в лице Денисова, Рябушинского, Нобеля, Гукасова, Коновалова, Старинкевича и Манташева, имевшие место в Париже в октябре 1928 года, а также совещания Рамзина с ген. Лукомским и полковником Жуанвилем, а затем с полковником Ришаром.

(РЯБУШИНСКИЙ УМЕР В 1924 г. (см. выше).

....Плановое вредительство осуществлялось главным образом при помощи следующих методов:

1) метода проектировок минимальных планов, в связи, с чем стоял вопрос о задержке темпов индустриализации и экономического роста всего народного хозяйства.

2) метода создания диспропорций между отдельными отраслями народного хо­зяйства и между отдельными частями одной и той же отрасли;

3) метода так называемого «омертвления капиталов», т.-е. вложения капиталов в ненужное строительство или нерациональное использование капиталов, имевшие своей задачей привести к ослаблению темпа и эффективности индустриализации и к понижению успешности социалистического строительства

....Одновременно «Промпартия» вела борьбу против всякого рода рациональных методов добычи топлива и в частности против фрезерного способа добычи торфа, а также против его удешевления и рационального использования.

Специальным присутствием установлено, что эту свою вредительскую деятельность «Промпартия» осуществляла не только в процессе оперативной работы своих членов, занимавших различные должности в советских учреждениях, но и путем соответствующего направления деятельности научно-исследовательских институтов. Как, например Теплотехнического, возглавлявшегося Рамзиным, или Инсторфа, возглавлявшегося тоже членом «Промпартии» В. Кирпичниковым.

....В целях срыва электропитания «Промпартия» через свои ячейки и отдельных членов принимала меры к задержке постройки или достройки новых электростанций (Тверской, Бобриковской, Штеровской, Зуевской и других) и к снабжению их непригодным оборудованием и т. п.

вредительство в области энергетического хозяйства «Промпартия» направляла на подготовку критического состояния важнейших энергетических узлов с таким расчетом, чтобы оно сказалось с особенной силой к 1930 г., т.-е. году, на который была намечена интервенция.

....В области текстильной промышленности вредительство направлялось в сторону нерационального использования капиталов путем вредительского расчета высоты этажей во вновь строящихся фабриках

....Особенно обращает на себя внимание в этой области осуществлявшаяся в связи с подготовкой интервенции вредительская задержка развития льняной и пеньковой промышленности, благодаря чему и с этой стороны мог бы быть нанесен ущерб обороноспособности СССР.

....В целях наиболее успешного осуществления диверсионных актов «Промпартией» были созданы в некоторых учреждениях (напр. в Теплотехническом инст., «Электротоке», МОГЭС и др.) специальные диверсионные группы, имевшие задачей выведение из строя основных предприятий.

Диверсии на транспорте по составленному подсудимым Ларичевым плану предполагалось осуществлять созданием пробок, дезорганизующих движение, и прямым разрушением мостов и др. капитальных сооружений

...они ( 8 осужденных) делали попытки подготовить наилучшие условия для военных действия против СССР интервентов и их военных отрядов; они делали попытки подготовить для них удобопроходимые дороги, площадки для посадки аэропланов, плацдармы для развертывания отрядов, базы топливного снабжения и питания горючим неприятельских частей и т. д., и т. п.

....Стратегический план интервенции, рассчитанный на проведение операций соединенными силами иностранных экспедиционных корпусов при участии остатков врангелевской армии и красновских казачьих частей, сводился к комбинированному удару на Москву и Ленинград. По этому плану южная армия должна была двигаться по Правобережной Украине, опираясь на правый берег Днепра, и дальше на Москву.

Северная же группа интервенционистской армии должна была действовать при поддержке морского и воздушного флота против Ленинграда. В план интервенции входило использовать в качестве повода для нападения интервентов на СССР какой-либо пограничный конфликт с тем, чтобы в процессе дальнейшего его развития могли быть использованы вооруженные силы союзных с Францией государств Польши и Румынии, а также армии лимитрофов. 

На основании ст. 326 ч. 3 УПК РСФСР Специальное присутствие Верховного суда СССР приговорило:

Куприянова, Сергея Викторовича — на основании ст.ст. 58³, 58⁴, 58⁶, 58¹¹ УК РСФСР—к 10 годам (десяти годам) лишения свободы с поражением в правах, согласно ст. 31 УК РСФСР, предусмотренных лит.лит. «а», «б», «в», «г», и «е» ст. 31, сроком на 5 лет и с конфискацией всего имущества.

Ситнина, Ксенофонта Васильевича— на основании ст.ст. 58³, 58⁴, 58⁶, 58¹¹ УК РСФСР —к 10 годам (десяти годам) лишения свободы с поражением в правах, согласно ст. 31 УК РСФСР„ предусмотренных лит. лит. «а», «б», «в», «г» и «е» ст. 31, сроком на 5 лет и с конфискацией всего имущества;

Очкина, Владимира Ивановича— согласно ст.ст. 58³, 58⁶ и 58¹¹ УК РСФСР — к 10 годам (десяти годам) лишения свободы с поражением в правах, согласно ст. 31 УК РСФСР, предусмотренных лит. лит. «а», «б», «в», «г» и «е» ст. 31, сроком на 5 лет и с конфискацией всего имущества;

Калинникова, Ивана Андреевича— согласно ст.ст. 58³, 58⁴, 58⁶, 58¹¹ УК РСФСР—к высшей мере социальной защиты — расстрелу с конфискацией всего имущества;

Чарновского, Николая Францевича — согласно ст.ст. 58³, 58⁴, 58⁶, 58¹¹ УК РСФСР — к высшей мере социальной защиты — расстрелу с конфиска­цией всего имущества;

Ларичева, Виктора Алексеевича — согласно ст.ст. 58³, 58⁴, 58⁶, 58¹¹ УК РСФСР — к высшей мере социальной защиты — расстрелу с конфиска­цией всего имущества;

Федотова, Александра Александровича — согласно ст.ст. 58³, 58⁴, 58⁶, 58¹¹ УК РСФСР — к высшей мере социальной защиты — расстрелу с конфискацией всего имущества;

Рамзина, Леонида Константиновича — согласно ст.ст. 58³, 58⁴, 58⁶, 58¹¹ УК РСФСР — к высшей мере социальной защиты — расстрелу с конфискацией всего имущества.

Всем приговоренным к срочному лишению свободы зачесть сроки их предварительного заключения.

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.